Заинтригованные читатели всё чаще и чаще просят рассказать об авторе: кто он? каково его семейное положение? где живёт?.. Недавно у художника выдалось несколько свободных минут — и мы имели счастье побеседовать с ним. Оказалось, он совсем не юн. Итак, встречайте: профессор Массачусетского Технологического Института, ученик Фейнмана, авторитетный специалист в области физики плазмы — Адриан Филдз.

Переводчик: Что подвигло вас на создание комикса? Кажется, это не профильное занятие для профессора физики. Вы предполагали, что станете всемирно известны?
Адриан Филдз: Первые наброски я сделал почти что случайно. Своего рода казус (смеется). Как-то с группой студентов мы занимались чем-то элементарным, кажется, мучили уравнение Шрёдингера. И я столкнулся с необычайным консерватизмом мышления: ребята, со школьной скамьи привыкшие к линейности а-ля таблица умножения, никак не могли понять его статистической сути, квантовой зыбкости. Нужно было как-то разрушить это равновесие. Я рявкнул: "Да ебитесь вы лисой" и нарисовал на доске лисицу. Студенты быстро выполнили задание. Я решил, что раз это работает — нужно продолжать.

П.: А почему именно лиса?
А.Ф.: Однажды, ещё в студенческие годы, я ехал рейсовым автобусом из Детройта: я много путешествовал. Была хорошая погода, садилось солнце... И вдруг я со всей отчетливостью осознал, что это просто гигантский, тяжко вращающийся шар плазмы, и я сейчас на автобусе двигаюсь относительно него. Я увидел пятна и протуберанцы. Мне стало страшно, я в оцепенении смотрел в окно. Я остался как бы один на один со вселенной. И тут мой сосед начал трясти меня за плечо: "Вот бежит лисица, смотри". И правда, вдоль дороги бежала лисица. Она остановилась и тоже начала смотреть на солнце. Я иногда вижу тот вечер во сне. Она будто тоже постигла поэзию реальности. Отчасти именно поэтому я занимаюсь плазмой.

П.: Вы сами — лисица?
А.Ф.: В какой-то мере. У теории эволюции есть одно забавное следствие: все живые существа на земле — родственники. Братья. У нас с шимпанзе 99% общих генов. У всех млекопитающих — порядка 80%. Я поливаю цветы в лаборатории и думаю: "у нас был общий предок", и это действительно так. Странно, правда? Особенно остро я осознал это однажды утром, когда чистил зубы — чуть ли не закатив глаза, в упоении рефлекторных действий. Мне пришло в голову, что это было самозабвение умывающейся кошки.

П.: Но хотели бы стать?
А.Ф.: Как сказать. И да, и нет. Однажды, тоже ещё в студенческие годы, я занимался любовью со своей девушкой. Нам было лет семнадцать, наверное. Я заметил, что она сжала в кулаке простынь — получилось что-то вроде узелка. И я подумал, что наша обособленность от внешнего мира е сть обособленность этого узелка от простыни. А животные не осознают этого: у них ни на секунду не возникает сомнения в происходящем, в противопоставлении себя и мира. Они не чувствуют непрерывного потока реальности. Зато я бы непосредственно радовался себе и миру: таскал быстроногих жужелиц и зазевавшихся майских хрущей, бродил по плавням и грядам. С первыми морозами подбирал бы у открытой воды хлопунцов и подранков, шнырял по окоёмам полыней, по лиманам и ерикам. Летом бы радовал сентиментальных фотографов фотосессиями и откладывал, безо всякой задней мысли, черный остроконечный кал.

П.: Вы боитесь смерти?
А.Ф.: Ответ, наврено, покажется вам странным: не боюсь, потому что ем котлеты. Я воспринимаю мясное не как пищу, а именно как трупный материал. Ешь — вкусно, разум же говорит: противно. Так странно и дико: обгрызать чьи-то кости, например. Когда я ем котлету, я тем самым оправдываю свою смерть, я просто не имею права обижаться на природу. Я прекрасно осознаю, что это белки в кредит, и рано или поздно я верну их все, все до последнего атома. Если угодно, это форма смирения.

П.: Вы планируете выпускать новые стрипы?
А.Ф.: Да. Я работаю над новым сюжетом. Как и предыдущие, он будет распространяться свободно. Но не ждите, что стрипы будут выходить каждый день.

П.: Спасибо. Я надеюсь, это не последнее наше интервью.
А.Ф.: Я тоже. И вам спасибо за перевод — русский язык всегда манил меня сложностью, и приятно осознавать, что теперь мои мысли облечены в его формы. Это большая честь.

Переводчик [email protected]